Моракс медленно покачал головой. Он понимал, что Сяо пытается его уберечь, но бежать и прятаться не пристало воину. Такой молодой, но повидавший столько, что хватит на собрание сочинений, из которого можно собрать и целую библиотеку, Сяо больше никогда не будет один. У этого мальчика никогда не было того, что стоит называть детством. Вся его юность, всё прошлое были наполнены бесчисленными страданиями. Но сейчас, когда они вдвоём, он наконец может положиться на кого-то ещё, не взваливая всё на свои плечи. И вопрос не в том, что Сяо не справится. Вопрос в том, что ему не нужно влачить эту непомерную ношу самостоятельно.
Кто-то позаботится о нём. Кто-то дорожит им.
— Я бы хотел пойти с тобой. Моё присутствие здесь всё ещё необходимо. Мы устранили ветви бедствия, но корни до сих пор остались.
Он чувствовал их, так, словно они въелись в его собственное тело, подобно гнили, отравляющей плоть и кровь,и это причиняло боль. Нет, не на уровне понимания того, что его земля гибнет, а вполне реальную боль. Она пронимала Моракса настоящими спазмами, терзала изнутри, как волк – свою добычу, как обезумевшие стихии – беззащитные деревья на своём всеразрушающем пути. Она кричала о помощи, выла, стонала и умоляла. Так ребёнок протягивает руки к матери, веря, что лишь она сможет его спасти, что ей под силу отвести любую беду. Она плакала, захлёбывалась рыданиями. Но, к сожалению, не могла сказать, где именно пригрелась смертоносная опухоль, это затаившееся зло, ожидающее подходящего часа.
Пройти в довольно узкую щель, сочащуюся всё теми же миазмами, человек мог вполне свободно, но двигаться рядом у них не получится, и поэтому Моракс безапелляционно шагнул первым. Главнокомандующий всегда должен служить примером, и он никогда не избегал ответственности. Их путь лежал дальше, вглубь, в темноту, чьих пучин никогда не касались лучи солнечного и лунного света. И только благодаря гео-символу, парящему над протянутой вперёд ладонью Моракса, они могли разглядеть, что там, внутри. Символ не был материальным, попытка прикоснуться к нему привела бы лишь к тому, что ладонь прошла бы насквозь, но он источал пульсирующие волны чистого золотого сияния.
Мрак впереди сгущался. И не просто сгущался, но так, будто был наделён разумом, таким разумом, который не способен осознать ценность жизни и идеалы тех, кто обитает наверху. Всё, что он хотел, это лишь поглощать, превращая в свою пищу, растворяя в себе. Воплощённая клубящаяся ненависть, за сотни лет не только не угасшая, но, наоборот, концентрированная до своего чистого смысла. У неё не было цели, не было кого-то конкретного, против кого она была направлена, но тем она и страшнее. Она не удовлетворится уничтожением того, кто её породил, но непременно захочет навсегда обратить в ничто любое существо, встреченное случайно. И жертвы никогда не утолят её, она продолжит лишь расти. Разбухать, пока не достигнет небес и не скроет собой их тоже — от края до края, не меньше.
— Раньше здесь стоял барьер, – задумчиво проговорил Моракс так, словно они не столкнулись с худшим из врагов.
Впрочем, ему и не требовалось выказывать какие-то другие эмоции или слишком тревожиться. Вся его фигура вспыхнула ярко, и янтарные ленты понеслись навстречу кошмару прежде, чем он успел сформировать очередных чудовищ, пронзая его насквозь, разрывая в клочья и рассеивая их. Для этого Властелину Камня даже не пришлось пошевелиться. И произнесённые им слова имели вполне конкретный смысл. Выброс произошёл не сам собой, это не случайность. Кто-то несёт ответственность за произошедшее. Кто-то предпринимает активные действия у них за спиной.
Моракс взглянул на Сяо, уверенный, что тот поймёт его без слов. Печать такого уровня мог снять либо один из могущественных Адептов, либо и вовсе божество. А, значит, скорее всего, кто-то из их знакомых. Может быть, их снова предал кто-то из товарищей, а, возможно, один из тех, кого они считали мёртвыми, на самом деле выжил и пришёл поквитаться. И, судя по всему, не остановится ни перед чем.